Шкала Киссшот

000

— А, точно, Киссшот. Я хотел спросить, если ты не против. Ты была совершенно размазана и едва не уничтожена тремя охотниками на вампиров: Драматургом, Эпизодом и Палачом – но как?
— Я тебя в угли обращу. У тебя ни капли такта, — ответила она.
Железнокровный, теплокровный, хладнокровный вампир, Королева странностей, Киссшот Ацерола-Орион Хартандерблейд посмотрела на меня — от взгляда этого вампира в завершённой форме мурашки не просто у меня по спине пробежали, но и по венам промчались.
Угли?
— В совершенной форме я даже огонь выдыхать могу.
— Получается, ты теперь не демон, а кайдзю?
Ну, думаю, на кайдзю она уже достаточно похожа.
К тому же, если б этот мужик в гавайской рубахе, Ошино Мэмэ, не забрал её сердце, то наверняка ей бы не оторвали конечности даже все три охотника на вампиров разом — по крайней мере, не так легко.
Способность Ошино красть сердце так, чтобы объект даже не заметил, внушает трепет, но значит, он не смог бы исполнить подобное, если бы не застал Киссшот врасплох.
Королева странностей она не просто для галочки.
Если на время забыть о том, что я сейчас её слуга и должен смотреть на неё с восхищением, то я бы всё равно сказал бы то же самое без изменений — собственно поэтому мне и захотелось спросить.
Простое любопытство.
— За пятьсот лет твоей жизни – хотя прямо жизнью это не назовёшь, поскольку ты вампир – каким был твой сильнейший противник? Не обязательно только вампиры или странности.
— Сильнейший? Ты имел в виду сильнейший после меня?
Она даже удивление выражает высокопарно.
Ну, да, сильнейший после Киссшот.
Думаю, у неё были бурные пятьсот лет, так что недавняя передряга не обязательно стала для неё наибольшей проблемой — встречалась ли она с большими трудностями?
Я третьеклассник старшей школы и прошёл три сражения подряд против шайки, которая буквально превосходит людей, так что мне нереально интересно — был ли кто-нибудь сильнее этих трёх?
Должен быть.
— Интересный вопрос. Однако «сильный» и «слабый» всего лишь метки, — проговорила Киссшот весьма самодовольно.
Ты что, собираешься сейчас излить какую-то просвещенную философию?
— К примеру... Слуга, по твоему мнению среди сих трёх сражений, какое самое тяжкое?
— М?
— Как по мне, Палач должен быть на первом месте, затем Эпизод, последним Драматург. Однако вопреки ожиданиям, по твоему опыту самые тяжелые бои происходили в обратном порядке, не так ли?
— Хм-м...
Звучит разумно.
Бой против Палача, в котором Ханэкаву взяли в заложники, и бой против Эпизода, в котором Ханэкава едва не умерла... Даже вспоминать про них отвратительно, но с другой стороны в бою с Драматургом староста старост не участвовала, и в этом сражении я сам едва не погиб.
Вообще, если б этот гигант так любезно не сошёл с боя, то даже не знаю, смог бы я выиграть... Можно было бы поверить в это, если бы он принял профессиональное решение «бессмысленно быть серьёзным и травмировать зелёного юнца». Возможно, он сдался с целью польстить новичку.
Да и с моей стороны есть оправдание или точнее обстоятельство — это же моё первое сражение...
— Хочешь сказать, что при бое важна совместимость?
— Я, да и ты теперь, страдаем от солнца, но большинство существ Земли не испытывает никаких проблем от света. Между тем есть те, кто умирают от кислорода – смог бы ты отметить существо, умирающее от чеснока, «сильнейшим»?
Так она говорит о том, что даже сильные имеют свои слабости.
Чеснок всего лишь приправа — однако теперь он убьёт меня, если я его съем.
Значит, ядовитые грибы сильнейшие? Фугу? Но что-то как-то не назовёшь существо «сильнейшим», если яд работает только при глотании — не говоря уже о том, что мы научились удалять яд фугу перед употреблением.
Сейчас для меня сильнейшим должен быть Драматург, но если посмотреть шире, то моя прошлая встреча с гриппом прошла куда тяжелее. Жар под 40 градусов держался несколько дней. Если посмотреть с того, сколько раз я уже думал, что помру, то все эти охотники на вампиров просто пыль...
— К тому же если засчитать ментальный урон, то мои проигранные драки с младшими сёстрами куда оглушительнее...
— Всё-таки все слабы перед семьёй... Первого Убийцу странностей я сделала своим слугой, совсем не потому что он был силён. Да и в принципе «сражения» – редкие события в моём существовании, — проговорила Киссшот.
— Правда? Мне всегда думалось, что вампиры только и делают, что сражаются постоянно.
— Это ошибочное представление, созданное культурой.
— Ошибочное представление, созданное культурой?
— У специалистов либо ты охотишься, либо на тебя. Причина, которая привела тебя к этим трёх сражениям подряд, это план того в гавайской рубахе – это игра.
Понятно.
Охотники на вампиров — вот что значит враждовать с такими охотниками. Это не побег — победа, а победа — побег. С точки зрения преследуемых вампиров, положение с самого начала неравное.
Против неё применили столько мер, что у неё даже оторвали конечности и украли сердце... Если бы такое применили против меня, совсем новичка, я бы умер в первое же мгновение. На самом деле я выжил, только потому что у меня было время продумать контрмеры и стратегию, с помощью которых я смог использовать слабости охотников, которые даже не сталкивались с ситуацией «жертва наступает» — вышло бы весьма нерадужно, если б я посчитал, что смогу их одолеть только своими способностями.
В конце концов мои способности лишь часть способностей Киссшот. Если на неё напали, если её выбрали целью истребления из-за того, что она сильна, то это может и значить, что она слаба... Словно вымирающий вид, на которого чрезмерно охотились.
— Думаю, это похоже на то, как оценки и ум необязательно совпадают.
Хотя есть люди вроде Ханэкавы, у кого оценки и ум совпадают — отставим совпадают ли они у меня или нет.
— И то, что преступник при убийстве всегда сильнее жертвы, далеко не правда...
Заставило задуматься.
Я втайне задумал закончить всё игрой слов «Силой одной врага не осилишь», но теперь настроение не такое игривое — похоже, самое время уныло нажать кнопку «power off».
— В конце концов совсем неважно сильный ты или слабый.
— Неа, естественно, важно, силён ли ты. Однако это только на втором или третьем месте – в конкуренции, выиграешь ты или проиграешь.
Бывает, что сильные в конечном итоге проигрывают, но будет неправильно говорить, что стоит радоваться победе, раз слабый — однако всё же, думаю, есть люди, которые бы хотели быть сильными, даже если проиграют.
Что же тогда на первом месте?
— Естественно, жив ты или мёртв.
Ты можешь быть слабым, можешь проиграть.
Быть живым важней всего — слова бессмертной странности. И я, ещё не вернувшийся к человечности — мёртвый просто своей жизнью — не знаю, что она подразумевала под этим.