Искать

Кошка Цубаса

003

Тринадцатое июня, день, который станет памятным для меня.
Должен стать, по крайней мере.
Со спортивными трусами и школьным купальником это никоим образом не связано, а началось всё со слов моей девушки, Сендзёгахары Хитаги, с которой мы встречаемся с четырнадцатого мая, прошедшего Дня матери.
— Идём на свидание.
Обеденный перерыв этого самого дня.
Мы сидели бок о бок во дворе на скамейке и ели свои бенто, когда она вдруг проговорила это. От удивления я даже уронил кусок омлета, который держал палочками.
А?
Что она сейчас сказала?
Я взглянул на Сендзёгахару.
Она в летней школьной форме.
Рукава и без того короткорукавой блузки закатаны и закреплены булавкой так, что кажется, будто их вовсе нет — в последнее время многие девушки из нашей школы так делают. Мне думалось, что Сендзёгахара из тех, кто не считает нужным следовать моде, но, похоже, это не совсем так. Независима от мнения окружающих. Новое открытие. Кстати, Ханэкава придираться не стала, хоть сама и не следует этой моде. Обе отличницы, но какая между ними решительная разница. Тем не менее длинна юбки у Сендзёгахары не изменилась.
За едой Сендзёгахара зачесала назад отросшую в последнее время чёлку и закрепила её сзади красной резинкой. Такая причёска выглядит глуповато, но мне нравится, как открывается её прекрасный лоб, и ещё чувствуется, что таким «беззаботным» видом Сендзёгахара немного открылась, так что ничего плохого в этом нет.
— Э-эм… что?
Я не знал, как реагировать, а Сендзёгахара хмыкнув взяла палочками немного риса из своего бенто, а затем поднесла к моему лицу.
— Скажи «а-а».
— Э!..
Воу!..
Что за дела!..
Из манги я, конечно, знаю, что это часть нежностей влюблённых парочек, но что-то мне совсем не радостно, а жутко, даже просто страшно!
Эта неизменная безэмоциональность Сендзёгахары… Если б у неё на лице показалось смущение или неловкость, то я с радостью бы, но просто невыносимо, когда не можешь прочитать эмоций собеседника…
Сразу начинаешь подозревать, не задумала ли она чего.
Наверное, тут скрыто что-то ещё.
В смысле, по-любому тут скрыто что-то ещё.
Как на обратной стороне диска.
Я как дурак открою рот, а она обведёт меня и посмеётся.
— Что такое, Арараги-кун? Скажи «а-а».
— …
Нет…
Надо ли сомневаться в своей девушке?
Сендзёгахара, конечно, желчна, но не настолько жестока. Мы встречаемся всего месяц, не скажу, что это достаточно долго, но тем не менее мы по-своему понимает друг друга. Выстроили доверительные отношения. Стоит ли рушить их вот так?
Я же парень Сендзёгахары.
— А, а-а.
Открыл рот.
— Так.
Сендзёгахара пронесла комочек риса немного правее открытого рта и приложила его к моей щеке.
— …
Нет-нет-нет.
Очевидно это был розыгрыш.
— Хо, хохохо.
Сендзёгахара рассмеялась.
Тихий утробный смех.
— Хохохо… Аха-ха. Ха-ха.
— Видеть твой смех высшее для меня наслаждение.
Раньше она смеялась редко.
Даже сейчас она смеётся только в такие моменты.
В основном она всё так же безэмоциональна.
— Арараги-кун, у тебя рисинки на щеке.
— Ты их прилепила.
— Я уберу.
Сендзёгахара отложила палочки и протянула руку. А затем аккуратными движениями начала убирать с моей щеки по одной рисинке, которые сама же и прилепила.
Хм-м.
Это как-то…
— Вот, больше нет, — сказала она.
И выбросила всё в ближайшую мусорку.
Выбросила…
Прямо у меня на глазах…
Хотя я и не надеялся, что она их съест.
— Так вот, — переключилась Сендзёгахара.
Как ни в чём не бывало.
— Идём на свидание, — повторила она.
Однако Сендзёгахара отчего-то неуверенно промычала. Затем склонила голову набок, задумавшись.
— Не то. По-другому. Не…
— ?..
— Не могли бы мы… сходить на свидание?
— …
— Как насчёт… сходить на свидание… со мной…
— …
Да она!..
Она реально не знает, как попросить?!
Я поражён.
Ещё больше удивляет это прямое, даже внезапное приглашение на свидание от Сендзёгахары.
Ровно месяц после того, как мы начали встречаться.
Сколько раз я откровенно и смело приглашал, но эта девушка и пальцем не шевельнула… Сендзёгахара Хитаги, она неподвижна, как ветер; она неподвижна, как лес; она неподвижна, как огонь; она неподвижна, как гора… и сама вдруг пригласила на свидание?
До этого дня мы упорно, словно заключив негласный уговор, сохраняли, как назвала это моя кохай Камбару Суруга, «платонические отношения», а теперь наконец идём на свидание?
Что же у неё там поменялось?
Недавнее «а-а» это не затрагивает, но не задумала ли она чего-нибудь снова?.. Это же приглашение на свидание от своей признанной всеми девушки, у меня, конечно, может, и паранойя, однако удивления это заслуживает определённо.
— Что такое? — ровно проговорила Сендзёгахара. — Не хочешь, Арараги-кун?
— Да нет, хочу…
— Я недавно слышала.
Сендзёгахара с вызовом глянула на меня.
Это так смотрят на своих парней, да?
— Что ты очень повеселился на свидании с Камбару, Арараги-кун. Сблизился с ней, после проведённой вместе ночи?
— Типа того… ты от Камбару хоть узнала?
— Да… только она долго не решалась рассказывать.
— …
И почему это она не решалась!..
Постыдного ничего не было, ты могла рассказать без утайки! Если скрывать, то наоборот покажется, будто что-то было! С теми, кто постоянно что-то не договаривает, всегда проблемы!
— Она попросила, чтобы я не упрекала её Арараги-сэмпая.
— Почему это она меня защищает?! Я ничего плохого не делал!
Я невиновен!
Клевета!
Все обвинения ложные!
— Во всяком случае, — проговорила Сендзёгахара. — Хорошо, что вы подружились.
— …
И как это понимать?
Конечно.
Сендзёгахара чувствует себя обязанной и знает свою слабость к Камбару, это правда. Да и понимает моё с Камбару соперничество за неё. Так что не очень понимаю, какой смысл сдруживать меня с Камбару, однако чувствую, в её сегодняшних словах есть какой-то неуловимый нюанс.
Мне вспомнилось, что вчера говорила Ханэкава.
«У Сендзёгахары-сан это вызывает сильную тревогу».
Если сопоставить это с тем нюансом…
Что вообще у неё в голове?
— Теперь можно использовать Камбару в качестве заложника.
— Жуть какая!
Заложник?!
Притянула в обычный разговор заложника!
— Камбару такая милая, да… кстати, эта милашка с радостью подчинится любому моему слову, что об этом думаешь, Арараги-кун? Не хотел бы посмотреть, как милая девушка ползёт на четвереньках по школьному коридору, голая ниже пояса?
Сендзёгахара говорит такой ужас с налётом нарочитой меланхолии… Я родился и вырос в мирной стране и никогда бы не подумал о существовании таких ненасильственных, обёрнутых тишиной угрозах…
Сендзёгахара Хитаги.
Теперь всё ясно, никакая ты не цундере, а просто ужасный человек…
— Как грубо, Арараги-кун. Впервые мне кто-то говорит подобное.
— Серьёзно?..
— Прямо противоположное. «Ты такая хорошая».
— Это сарказм!
Если надо, даже я так скажу!
Ты такая хорошая!
— Что же?.. Хочешь сказать, эти люди обманывали меня? Что бы ты ни говорил, но непозволительно сомневаться в их словах…
— Не защищай тех, кто оскорбляет тебя!
Вообще.
Весь этот разговор — обычная шутка.
Просто проверить друг друга.
— Так что.
Понятие не имею, какое тут «так что», но Сендзёгахара снова вернулась к прежней теме:
— Давай сходим на свидание, Арараги-кун.
— Так спокойна в итоге…
Весьма правильно.
Не слишком.
— Какие-то возражен… Какие-то вопросы есть?
— Нет…
— Тогда я сегодня после уроков придумаю подходящую отговорку, вернусь домой раньше и всё приготовлю, а ты как закончишь с подготовкой к культурному фестивалю, подходи к моему дому, — закончила Сендзёгахара и как ни в чём не бывало вернулась к еде.
Сендзёгахара Хитаги как само собой прогуливает подготовку к культурному фестивалю, поставив свидание приоритетом, но, конечно же я рад, что смогу сходить с ней на свидание. К тому же, свидание в вечернее время почему-то довольно многозначительно. «Куда пойдём и что будем делать доверь мне», — сказала Сендзёгахара. Я подумал, что ситуация не особо располагает к завоеванию, так что просто отдался восторгу и мысленно воскликнул: «Йес!»
Долгим был путь…
Никогда не думал, что просто получить обещание о свидании от неё займёт столько труда… настолько, что даже сходил на свидание со своей полной энтузиазма кохай, но всё хорошо, что хорошо кончается.
Так или иначе.
Тринадцатое июня запомнится мне, как первое свидание с моей девушкой…
Однако.
Через несколько часов.
После уроков я, закончив с подготовкой к фестивалю, пошёл домой, но у школьных ворот мне встретилась Сэнгоку Надэко, давняя подруга моей младшей младшей сестры, Сэнгоку передала мне спортивные трусы и школьный купальник, с чем и застала меня Ханэкава, которую я потом нижайше умолял её: «Прошу! Я дам тебе пятьдесят тысяч, только не говори никому!» (Конечно же, Ханэкава тут же отчитала меня: «Пытаться купить людей, обладающих достоинством? Имей совесть». Меня бранила одноклассница, а я всё продолжал стоять у школьных ворот со спортивными трусами и купальником в руках.) По дороге домой я крутил педали быстрее обычного, дома переоделся и направился к Сендзёгахаре, прихватив с собой только бумажник и сотовый.
Когда я приехал, уже доходил восьмой час.
Боялся, что припоздал, однако Сендзёгахара сказала, что я даже раньше, чем она думала. А затем добавила: «Ну и ладно». Было бы хуже, если б я приехал ещё раньше.
Сендзёгахара тоже не в школьной форме.
Волосы она собрала в два хвоста, которые откинула за спину. В школе Сендзёгахара ходит с распущенными, кроме обеда и уроков физкультуры (в последнее время Сендзёгахара обычно ходит на физ-ру), вне школы, как правило, у Сендзёгахары волосы убраны, так что это довольно в её духе. С двумя хвостами она чем-то напоминает старосту Ханэкаву, но вообще выглядит удобно и стильно.
И только я подумал, что одежда говорит о том, что мы пойдём куда-то, как она проговорила:
— Пойдём. Хорошего вечера.
Всё как и думал, однако.
Здесь поджидал резкий поворот событий.
Сендзёгахара Хитаги повела меня к джипу, который припаркован у Тамикурасо.
Поедем на машине.
Это хорошо.
К автомобилям у меня никаких вопросов и возражений.
Проблема в том, что и мне, и Сендзёгахаре школьными правилами строго-настрого запрещено получать права, нельзя даже права на скутер, куда там на машину. Естественно, мы с Сендзёгахарой садимся на заднее сидение джипа.
На месте водителя кто-то сидит.
Отец Сендзёгахары Хитаги.
— …
Первое свидание вместе с отцом девушки…
Пытка, а не свидание…
Какой уж тут памятный день.
Внутри автомобиля, несмотря на внешнюю доброжелательность, зависла атмосфера неловкости, после приветствий джип тронулся. Я так и не смог спросить, куда мы едем. Точнее, сейчас просто не до этого.
Разумеется, это моя первая встреча с отцом Сендзёгахары.
Лучше, если отец Сендзёгахары окажется дружелюбным и открытым человеком, даже не нужно вспоминать Сэнгоку, чтобы понять, что молчаливые люди — самые сложные для меня собеседники. В любом случае молчаливая девочка и молчаливый мужчина это разные вещи… После работы, нет, судя по его виду во время работы, отец Сендзёгахары спокойно ведёт машину. Да, вроде бы, он в иностранной компании работает…
С виду жёсткий человек. Чувствую, моя паранойя достигла своего пика, но такое ощущение, что я могу разозлить его любым своим действием.
Тем не менее… если отступить от данных обстоятельств, хоть седина в волосах и показывает, что он уже в годах, как и многие родители нашего поколения, но это его нисколько не портит. Он словно актёр. Мужчина в самом расцвете сил — это определённо про него. Если перевести на мою любимую, то Сендзёгахара Хитаги — красавица, которую в классе называют принцессой, но теперь ясно, что она пошла в своего отца.
Хм-м.
Привлекательный отец значит, что и стандарты будут повыше…
— В чём дело, Арараги-кун? — спросила сидящая рядом Сендзёгахара, когда мы проехали какое-то расстояние. — Слишком ты молчишь.
— Эм… ты понимаешь, что сейчас за ситуация?
— Не понимаю. Когда сейчас? Какими кандзи записано «ситуация»?
— Всё ты понимаешь!
Дурочку разыгрывает.
Будто не знает, что люди почувствуют.
— Арараги-кун. Ты, конечно, нервничаешь из-за нашего первого свидания, но так ты долго не протянешь. Ночь будет длинной.
— Ага…
Нервничаю я не из-за свидания!..
Искренне скучаю по тому времени, когда я раздумывал над многозначностью свидания поздно вечером. Как же тогда я был счастлив. То, что ночь длинная, это, если честно, просто ужасно. Почему ночь такая длинная? Сейчас я просто хочу, чтоб всё закончилось как можно скорее…
— Эй, Арараги-кун, — ровным голосом позвала меня Сендзёгахара.
Она совсем не нервничает?
— Ты любишь меня?
— !..
Какой неожиданный выпад!
Она способна на такое и без колких словечек!
— Ответь. Ты меня любишь?
— …
— Что такое? Не можешь ответить? Неужели ты меня не любишь, Арараги-кун?
Ужасно…
Худшее, что могло быть…
— Л-люблю…
— Хорошо, — без тени улыбки проговорила Сендзёгахара.
На лице полнейшее отсутствие эмоций.
— Я тоже люблю тебя, Арараги-кун.
— Большое… спасибо.
— Не за что.
Это…
Что ты такая спокойная?
С полной беспечностью говорить такое при своём отце… если ты прессуешь меня, то не колеблясь ранишь и себя.
Я осторожно, боковым зрением, посмотрел на место водителя (даже слишком осторожно, но взглянуть в упор я не в силах). Отец Сендзёгахары, однако, хранит абсолютное спокойствие. Полностью сосредоточен на вождении. Крутой… Похоже джип едет в направлении шоссе. Шоссе… далековато. Ну, думаю, в противном случае Сендзёгахара всё-таки не потащила бы своего отца на свидание…
Минут через десять мы, как я и предположил, выехали на шоссе. Уже не убежать. Но я же с самого начала не собирался убегать.
— Арараги-кун, ты какой-то тихий. Слишком неразговорчивый. Мы всегда столько болтаем, у тебя сегодня нет настроения?
— Да не в настроении дело…
— Ах. Значит, мозгов нет.
— Не пользуйся суматохой, чтобы сказать, что вздумается!
— По крайней мере, в любое время ты открыт для шуток. Это хорошо. Тогда я любезно подниму тему. А ты, Арараги-кун, должен будешь отвечать, — сказала Сендзёгахара. — За что ты меня любишь?
— Знаю точно за что не люблю!
Чего она вообще добивается.
Чуется мне, словно и само это свидание огроменная подстава, организованная чтобы загнать меня в ловушку.
Хочу убежать.
— Блин… я так ждал… думал, исполнятся мечты, а тут!..
— Мечты это слишком, — безэмоционально проговорила Сендзёгахара. — Не думал, Арараги-кун? Если записать «тщетный» в «человеке»… что же тогда получится.
— Наверное, я…
«儚い» в «人» прочитается «арараги».
«Тщетец».
Рождение нового кандзи.
— Ты так беспокоишься, Арараги-кун… Ох, я вся в нетерпении и могу лишь веселить тебя изо всех сил.
— Думаю, ты могла бы просто извиниться…
Однако.
Извинения тут не помогут.
Иначе бы в полиции всех преступников отпускали после извинений.
— Вообще, сейчас я скорее очень-очень устал.
— Как красота изнурён мигом.
— Красота изнуряется мигом? Интересно…
Но смешно не особо.
Голова другим забита.
В любом случае.
— Эй, Сендзёгахара… что ты на самом деле планируешь?
— Сендзёгахара? Ты обращаешься ко мне или к моему отцу?
— …
Она… она просто…
Так, спокойно, я… если сейчас я выскажу, что думаю, то всё кончится расставанием…
— Папа. Арараги-кун тебя звал.
— Хитаги-сан! Я позвал Хитаги-сан!
Всё-таки без «-сан» не смог.
Хитаги-сан.
Кто ожидал, что со своей девушкой я вот так встречу событие «называть друг друга по именам», которое недавно проделала Камбару…
— Что же, Арараги-кун?
— …
А сама не назвала.
Ну и ладно.
— Вот, Хитаги-сан, спрошу ещё раз… я хотел бы услышать. Что ты планируешь? Что ты замыслила?
— Я ничего не замысливала. Знаешь, Арараги-кун, был один писатель, Куроива Руйко, и если разложить его имя на «курои» «варуи» «ко», то получится злой дурной ребёнок. Как думаешь, это так специально?
— Да какая вообще разница! Это ты тут злой дурной ребёнок!
— Ты обозвал меня на глазах моего отца.
— Ох!..
Ловушка!
Попался!
— Папа, твоя дочь злой дурной ребёнок.
Сдала…
Отец Сендзёгахары на это никак не отреагировал.
Наверное, он уже привык к таким выходкам. Ну, это же его ребёнок, как никак…
Тогда моё замешательство уже ничего не значит.
Просто манипулировать неинтересно.
— Ох. Ты снова притих. Неужели я слишком дразнила тебя, — Сендзёгахара поглядела на меня. — У тебя такая реакция, Арараги-кун, что мне постоянно хочется помучить тебя.
— Эти слова мучают меня сильнее всего…
Всё.
Ладно, попробуем нанести ответный удар.
Иногда и мне хочется поглядеть на мучения Сендзёгахары.
— За что ты меня любишь?
— Ты добрый. Милый. Если я попаду в беду, ты тут же примчишься меня спасать, словно прекрасный принц.
— Прости!
Зачем я пытался контратаковать?
Пытаться противостоять в нападках с этой злюкой, у которой опыта в этой области не занимать…
Сендзёгахара само равнодушие.
Неужто у неё нет эмоций?
И даже если знаю, что она просто вернула остроту, сердце всё равно забилось чаще…
— Не понимаю… почему… где, как я ошибся и выбрал этот тернистый путь…
— Что плохого в терниях? Образ элегантной прогулки по пути, усыпанным прекрасными цветками роз, весьма красив и живописен.
— Не выворачивай в хорошую сторону!
— На языке цветов роза — глупец.
— Врёшь! Лишь бы выдумать всякое!
— Кстати, — проговорила Сендзёгахара. Переводит темы как хочет. — Кстати, помои… то есть, Арараги-кун.
— Ты сейчас своего парня помоями назвала?
— Попрошу прекратить сии беспочвенные обвинения. Арараги-кун, как ты написал последний тест?
— А?
— Эй, я ведь так опекала тебя, когда мы были наедине у меня дома.
— …
Зачем она говорит такое…
При отце говорить, что мы были наедине у неё дома, когда отца не было…
— Результаты выдали в конце прошлой недели, но ты ничего мне не рассказал, так что до сегодняшнего дня я думала, что результаты провальные, и притворилась, что мне это неинтересно, но сегодня Ханэкава-сан сказала, что всё не так плохо, это правда?
— Ханэкава?
— Она всё-таки умеет хранить секреты, так что конкретики мне узнать не удалось, но думаю, она рассказала бы, если б ты завалил тесты.
— …
Похоже, расспрос был не из приятных.
Мне было интересно, отчего тогда, у школьных ворот, Ханэкава как-то натянуто говорила о Сендзёгахаре, так то был намёк такой?
Я вчера обсуждал результаты тестов с Ханэкавой в книжном… однако что бы Сендзёгахара ни говорила, промолчать и правда довольно неблагодарно. А потом мы с Ханэкавой поговорили о поступлении, и я уже как-то не мог рассказать…
— Не утаивай. Поскорей расскажи, какие у тебя конкретно оценки, если станешь задаваться, я выверну тебе все суставы и придам твоему телу идеальную форму.
— Эта форма ни разу не идеальная!
— С изъяном?
— Тут не в этом дело!
— С изюмом?
— Какой изюм!
— Так что если не хочешь ходить только мостиком, то поскорее расскажи.
— Если ты вывернешь мне все суставы, этим дело не закончится!
Я умру.
Умру раз пять ещё до того, как ты закончишь.
— Ты права, мне стоило рассказать об этом раньше. Извини. Да, оценки вышли лучше, чем я ожидал. Даже по математике, которая и без того была нормальной, балл поднялся. Всё благодаря тебе, спасибо, Сендзёгахара.
— Папа, Арараги-кун, похоже, хочет тебя поблагодарить, боюсь, ты не услышал.
— Спасибо, Хитаги-сан!
Уже неважно.
В общем, я подробно рассказал, что получил по всем предметам. Сендзёгахара задумчиво кивала и спрашивала, в каких вопросах я ошибся, а какие не понял… она реально помнит все вопросы теста? Ничего себе. Ну, она же достаточно умная, чтобы занять седьмое место в рейтинге, параллельно при этом помогая мне с учёбой… На самом деле ничего такого удивительного.
Наконец разговор, подобающий школьникам.
И можно не волноваться, что её отец рядом.
Мы сама порядочность.
— Но проверку ответов нужно было сделать сразу после теста, — проговорила Сендзёгахара. — Ну, сейчас требовать от тебя такого жестоко… но результаты неплохи. Я сама тебе помогала, но немного неожиданно.
— Неожиданно?
— Да. Какой-то скучный итог для тебя.
— Я учился с тобой не для веселья!
— Я ожидала чего-то, вроде: «Я так старался, но всё равно написал хуже, чем обычно», так что даже немного разочарована.
— Это же ужасно!
— Ох как, — сказала она.
Сендзёгахара с хлопком уложила свою ладонь мне на ногу.
На бедро.
?..
Чего это она?
Вообще, несмотря на то, что это джип, салон не особо просторный, так что мы с Сендзёгахарой на заднем сидении сидим довольно близко друг к другу… Если, например, машину накренит, мы соприкоснёмся телами.
Но когда касаются специально, самостоятельно подавшись, я даже не знаю, как реагировать…
— Но на самом деле это сильное достижение. Ты молодец, — как ни в чём не бывало продолжила Сендзёгахара.
Её рука, однако, словно двигалась по собственной воле. Как ей удаётся проделывать это не меняя выражения лица? Закрадывается подозрение, уж не маска ли на ней.
— Я редко кого хвалю. Когда же это было в последний раз. Точно, в начальной школе, когда мальчик за соседней партой три раза победил в Отелло.
— Реально давно, да и не хвали людей за такие пустяки!
— Это ложь.
— Ложь…
— Но я правда редко хвалю кого-то.
— Я уж понял...
— Хотя сейчас я косвенно похвалила и себя. Думаю, можно гордиться тем, что я сама смогла подучить такого непутёвого Арараги-куна.
— …
Ну.
Как никак это правда.
— Ты хорошо поднялся для дурачка, который может написать «полковник» вместо «половник».
— Не делал я таких ошибок!
— Баллы ты потерял, похоже, по небрежности… Хм. Если так пойдёт и дальше, то, наверное, тебе можно будет нацелиться повыше.
— Повыше, говоришь.
Поступление в университет.
Карьера?
— Если не возражаешь, я могу продолжить заниматься с тобой.
— Ну…
На самом деле.
Сейчас я нацелился поступать в госуниверситет, в который Сендзёгахара пройдёт с рекомендацией, но сейчас ещё не время рассказать ей об этом, так что никаких оснований для отказа у меня нет.
— Большего я и пожелать не могу.
— Ох как, — лишь проговорила Сендзёгахара с чинным выражением лица.
Ханэкава умеет хранить секреты, так что думаю, Сендзёгахара от неё ничего не получила, но полагаю, Сендзёгахара могла и сама догадаться.
Такие дела.
Ну, это, в принципе, хорошо. Если и так, то Сендзёгахара просто будет ждать, пока я сам не решусь рассказать…
В таком понимании нет ничего плохого.
— …
Её правая рука, не удовлетворившись одним лишь прикосновением, начала нежно поглаживать внутреннюю часть бедра. И как такое понимать?
Это приставание?
Прямо перед отцом?
Хотя скорее позади отца.
— Тогда каждый день будем заниматься у меня дома.
— К-каждый?!
Что-то никакое не понимание!
Э, хотя?..
Но что-то в этом же есть? Но каждый день… Каждый? Даже когда у нас уроки? И после уроков и в воскресенье?
— Что такое. В чём дело, Арараги-кун?
— Д-да ничего… Умные всё-таки столько занимаются.
— С чего ты взял? Я много не занимаюсь, а то надоедает. Это специальная программа для тебя, Арараги-кун.
— …
Задатки гения в ней…
Занявшая седьмое место в рейтинге говорит, что учиться надоедает…
— Умные люди умны и без учёбы. Оценки это лишь результат понимания и запоминания.
— Ого… Но Ханэкава говорит, что если она не учится, то у неё голова начинает болеть.
— «Учиться» Ханэкавы, Арараги-кун, и наше «учиться» это вещи совершенно разного порядка, — сказала Сендзёгахара.
Она немного помолчала.
— Ханэкава-сан подлинный мастер. Её мир отличен от нашего.
— Хм-м…
Даже для тебя так?
Барьер.
Седьмое место и первое.
Из одного ряда, но такая разница.
— Мастер…
— Чудовище, наверное, можно даже так сказать. Если говорить прямо, не так уж неприятно? У неё острый ум. Хотя остроумной не назовёшь…
Привычного яда Сендзёгахары я не почувствовал.
С Ханэкавой она всегда так.
Не ненавидит, но…
Отходит на странное расстояние.
— Ты сказала нашего?
— Да. Нашего. С твоей стороны я и Ханэкава-сан довольно схожи, но со стороны Ханэкавы-сан и ты, и я на одном уровне.
— Вот как.
— Да. И это в высшей степени оскорбительно.
— Оскорбительно…
Ещё и в высшей степени.
Она правда любит меня мучить.
— Но Ханэкава же не всегда получает наивысшие оценки? Хотя практически всегда получает…
— Если Ханэкава-сан не получила высшую оценку, значит, в тесте ошибка… Но даже не знаю. Какое напряжение ей приходится испытывать… Не сказала бы, что ей можно позавидовать.
— Напряжение…
— Или стресс.
— Стресс, значит.
Ханэкава Цубаса.
Девушка с поражающими воображение перьями…
— С другой стороны из-за этого нам глупо жалеть её.
И добавив «как-то так», Сендзёгахара вернулась к прежней теме:
— Тебе никогда не сравниться с таким мастером, и покуда ты пресмыкаешься в низинах рейтинга остаётся только упорно трудиться. Поэтому каждый день мы будем заниматься у меня дома.
— Ладно-ладно… Принято.
— Ладно три раза, Арараги-кун.
— Ладно-ладно-ладно!.. Стоп, зачем тебе такой боевой дух?!
— Я хочу видеть твою решимость. Потому и предлагаю заниматься у меня.
— Вот как…
— Но можно и у тебя дома.
— У меня немного обстановка к учёбе не подходит… Сёстры вечно шумят.
— Тогда иногда можно и к Камбару домой.
— Каким боком здесь всплыла Камбару?
— Вместе с занятиями с тобой я должна немного играть с ней. Я дала обещание, — проговорила Сендзёгахара твёрдым ровным голосом.
По крайней мере, мне так показалось.
Со мной она постоянно злюка, но, похоже, с Камбару Сендзёгахара по-настоящему цундере…
Хотя заложник.
Камбару Суруга.
— Ей помощь с учёбой не нужна… Но ты ведь не против поиграть с ней, Арараги-кун?
— Почему нет. Она забавная.
Даже слишком.
— Она как-то слишком привязалась ко мне, не очень понимаю, почему… Слишком хорошо относится ко мне.
— Наверное, в этом моя вина, — призналась Сендзёгахара. — Я рассказала ей, как ты спас тонущего ребёнка и что по воскресеньям ходишь помогать в дом престарелых.
— Ты же просто наврала!
— Шутка. Я говорила только правду.
— Хм-м… вот как.
— Ну, правда в общем заключалась в ругани на тебя, так что привязанность Камбару это её собственное решение.
— …
Наговорила гадостей…
Когда же это прекратится.
— Хвалить своего парня даже при близкой подруге неловко, так что я просто так скрываю смущение.
— Обычно смущаются, когда скрывают смущение… А, точно, Сендзёгахара.
Я понизил голос, чтобы отец Сендзёгахары не услышал.
— Ещё одно про Камбару…
— Папа. Арараги-кун, похоже, хочет с тобой пошептаться.
— Хитаги-сан!
Больно внимательная!
Никогда не упустит возможности поиздеваться надо мной!
— Что с Камбару?
— Почему она такая извращенка? — спросил я, словно питчер кетчера, прикрыв ладонью рот.
Почему-то мне подумалось, что отец Сендзёгахары может через зеркало заднего вида прочитать по губам.
— Извращенка? Камбару?
— Да. Так и в средней школе было?
— Хм. Как было в средней школе… для начала нужно понять извращенка ли Камбару.
— Нет, что ли? Даже Ошино признал Камбару извращенкой, а не спортсменкой.
— Неужели? Не говорите ли вы так, только потому что мужчины ищут скромности в девушках? Всего лишь мужское мнение. Камбару просто честна с собой. Не думаю, что она заходит слишком далеко.
— Вот как…
Вот оно как, значит.
Не понимаю.
— Если будет время, Арараги-кун, почитай яойные романы или сёдзё-мангу, которые пишут для среднеклассников. Ты больше не назовёшь Камбару извращенкой.
— Ясно… Хотя читать, скорее всего, не стану.
Особенно яой.
Чувствую, после прочтения, многое закончится.
— Так, значит? Но я не могу закрыть глаза на то, как мою милую кохай клеймят извращенкой всякие узколобы.
— Что же ты тогда сделаешь?
Узколоб.
Похоже, я стал жертвой… плохо, если с Сендзёгахарой заговорить о Камбару, то она непреодолимой стеной встанет на защиту своей кохай.
Заложник…
Так не значит ли, что заложник — это я?
— Что сделаю? Я пошатну основы твоих стандартов и суждений. И после этого Камбару станет для тебя чистой и невинной девочкой.
Сендзёгахара мягко прижалась ко мне и зашептала в самое ухо.
Рот она прикрыла ладонью.
— xxxx.
— !..
Ух!..
Что это она сейчас!..
— В xxxx сделаю xxxx с твоим xxxx, потом с помощью xx xxxx, а затем xxx xx…
— О-ох!..
Сендзёгахара Хитаги…
К-какие непристойности!
xx в xx?!
Такое сочетание?!
И всё это ровным, деловым тоном!
Не могу поверить… Неужто простыми словами можно так возбудить человека?!
— О-оста…
Ох… не могу говорить!
Прямо перед отцом Сендзёгахары!
Нельзя привлекать внимания!
— xxx, и с xx добавлю xx…
— Ух…
Ещё её дыхание щекочет ухо… Эй, что вообще такое?! Девушка нашёптывает непристойности и при этом поглаживает бедро своему парню… прямо перед своим отцом! Это уже не словно пытка, это самая настоящая пытка! В чём мне нужно признаться, чтобы это прекратилось?!
Я ничего не знаю!
Правда ничего!
Ясно… загадка разгадана, это ты научила Камбару такой извращённости! Если подумать, то всё становится ясно, эта кохай же получила такое влияние от Сендзёгахары!.. Проклятие, основы моих стандартов и суждений действительно пошатаны и разрушены… да, Камбару не извращенка, Камбару совсем не извращенка…
— Ам.
Куснула за ухо!..
Я чувствую её губы!
Это уже слишком эротично!
— Как-то так, — спокойно, словно ничего и не происходило, Сендзёгахара отлипла от меня. — Что такое, Арараги-кун?
— Делай уже, что хочешь… Хитаги-сан.
Я уже всё.
В жизни не желал такого свидания… ты разбила на мириад кусочков мои мечты и надежды…
Между тем уже прошло достаточно времени.
Мы выехали с шоссе. За окном машины я увидел скорее сельский пейзаж, чем окрестности родного города.
Где это мы.
Куда меня привезли?
Пока мы тут глупостями занимались…
— Немного осталось, — проговорила Сендзёгахара, также посмотрев в окно. — Ещё полчаса… наверное. Всё по расписанию… как я и планировала.
— …
Не знаю, что там у тебя за расписание, но то, что всё вовремя это полностью заслуга твоего отца — его не хочешь поблагодарить?
Хм-м.
Наверное, отношения у них не такие хорошие.
Не припомню, чтобы у Сендзёгахары с отцом был связный разговор. Но перед отъездом-то они перекинулись парой слов.
Но не должно быть у них плохих отношений. Всё-таки Сендзёгахара помогала отцу по работе, чтобы выплатить сто тысяч йен Ошино — в награду за избавление от странности, и в итоге выплатила.
Ну.
В нашем возрасте сложные отношения с родителями это нормально, даже у меня так, а уж у Сендзёгахары вообще особые обстоятельства в семье.
Даже у Ханэкавы.
Ох, вспомнил.
Головная боль Ханэкавы… Недавно из-за этого шороха со школьным купальником и спортивными трусами она затемнила… но сомневаюсь, что всё так легко замялось… головная боль.
Если у неё болит голова.
Наверное, лучше переговорить с Ошино.
Но нехорошо постоянно полагаться на него… Ошино уже говорил это раньше, но он не всегда будет жить в тех развалинах…
Когда-нибудь он уйдёт.
Не знаю когда, но в обозримом будущем.
— Эй, Сендзё… Хитаги-сан.
— Помолчи.
Хоть я и поправил себя, Сендзёгахара этого не оценила и резко одёрнула меня.
— Бла-бла-блак, лишь бы пошуметь.
— Б-блак?
— Мы уже почти приехали, успокойся немного.
— …
Какая отговорка…
— Я не марсианка и не настолько праздна, чтобы участвовать в твоих глупых разговорчиках, Арараги-кун.
— Марсианка стала бы участвовать в моих глупых разговорчиках?
Вообще, куда это мы приехали?
Хорошо бы уже рассказать.
Уже наигралась со мной? Однако мне как-то поднадоела вся эта пытка на глазах у отца Сендзёгахары, потому противиться не стал. Я принял её слова и поудобнее уселся в сидении автомобиля.
— Шумишь.
— Э? Я ж ничего не сказал.
— Громко дышишь и стук сердца по ушам бьёт.
— Мне умереть, что ли?
Сендзёгахара не вставила в конце этого разговора ни слова.
Почему?
Выглядит чем-то напряжённой.
Собирается привести меня в какое-то странное место?
Машина вышла на горную дорогу.
Гора — не та небольшая горка, на которую мы вчера и позавчера взбирались с Камбару, а настоящая гора. Мотор джипа катит нас по огромной спирали. Дорога хорошая, не в пример той, по которой мы ходили с Камбару.
На вершину?..
Снова храм?
На первом свидании идём в храм…
Серьёзно?
— Сейчас, наверное, уже поздновато интересоваться… но куда мы едем?
— В хорошее место.
— …
— В хо-ро-ше-е мес-то.
— …
Как бы очаровательно ты это ни произнесла…
Это же точно неправда.
— Арараги-кун, мы ведь уже приехали. Смотри, вот и парковка.
Впереди действительно виднеется парковка.
Приехали.
Сейчас уже где-то десять вечера… значит, ехали мы больше двух часов. Ужасная поездка, от которой дух спёрло, но теперь можно вздохнуть спокойно. Отец Сендзёгахары, выказав отличные навыки вождения, припарковал джип на пустующее место. Я уже на радостях хотел было выйти из машины, но Сендзёгахара остановила меня. И не схватила за руку, чтобы остановить, а вонзила ноготки в бедро, которое до этого поглаживала.
Что она за зверь?
Уж не кошка.
— Т-ты чего?
— Арараги-кун, подожди здесь немного, — сказала Сендзёгахара. — Сперва я схожу одна, мне нужно кое-что подготовить.
— Подготовить…
Нужна подготовка?
Если ты сейчас уйдёшь одна, а я останусь ждать здесь…
— Поболтай пока с папой.
Легко бросила такую нелепость.
Сендзёгахара и правда вышла из джипа одна.
Ушла…
Никогда бы не подумал, что настанет день, когда я опишу своё состояние таким сравнением, однако иного просто нет… словно пёс, брошенный хозяином.
Что ж ты за человек-то такой, Сендзёгахара.
Бросила меня в таком положении…
Предала, изменила.
Вонзила нож в спину!
От замешательства я даже потерялся, что сказать.
Конечно же, она ни предавала, ни изменяла, но, если подумать, изначально сама же Сендзёгахара Хитаги втянула меня в это положение.
Не могу поверить…
В тесном салоне один на один с отцом девушки…
Это уже даже не пытка.
Это кара.
Вряд ли во всей Японии можно сыскать второго третьеклассника старшей школы, испытавшего подобный суровый опыт… ну что за невезение.
П-поболтать, говоришь?
Какое-то тягостное молчание… но как-то не хочется, чтобы у отца Сендзёгахары сложилось плохое впечатление обо мне. Однако… до этого я практически не общался с людьми в два раза старше меня, если не считать родственников и учителей…
Пока я метался в панике, отец Сендзёгахары к моему удивлению заговорил первым:
— Арараги-кун, вроде бы.
— …
Вроде бы…
Вдруг огромная стена возвысилась меж нами…
Но он и правда похож на актёра, и голос хороший… Хотя на вид не скажешь, что голос красивый.
— Д-да… Я Арараги Коёми, — ответил я.
— Ясно, — кивнул отец Сендзёгахары. — Позаботься о моей дочке.
Чего-о-о?!
Вдруг сказал такое!
— Шучу, — продолжил отец Сендзёгахары.
Шутит…
Отцовские шутеечки?
Это серьёзно отцовская шутка?!
Но сказал даже без намёка на улыбку — уж не наслаждался ли моими затруднениями… Как поступить? Да всё равно никак поступить не могу.
— Арараги-кун, думаю, ты уже слышал, но я очень занят на работе. У меня практически нет времени, чтобы проводить его с Хитаги.
— Да…
Хитаги, значит.
Естественно, он называет свою дочь просто по имени.
Ничего в этом удивительного.
Они же отец и дочь.
— Потому, наверное, от меня это прозвучит неубедительно, но я давно не видел Хитаги такой весёлой.
— …
Вы точно понимаете, о чём сейчас говорите?.. Ваша дочь веселится, издеваясь над одноклассником…
Отец Сендзёгахары несколько замялся. Подбирает слова. Похоже, отец в отличии от дочери не такой словоохотливый — скорее даже несколько косноязычный.
— Ты уже слышал о матери Хитаги?
— Да…
— Тогда и о болезни Хитаги тоже.
Болезнь Сендзёгахары Хитаги — хоть и можно назвать болезнью, но в данном случае это обычная странность.
Краб.
Странность-краб.
С помощью Ошино болезнь отступила, однако проблема не настолько мелкая, чтобы всё закончилось с выздоровлением.
А в этой семье тем более.
— Ну, и не только это, конечно, здесь и моя вина, из-за загруженности работой… но Хитаги полностью закрылась ото всех.
— Да, знаю.
Очень хорошо знаю.
Мы учимся в одном классе.
Два года подряд.
И больше месяца третьего года.
Я знаю, насколько она закрылась.
— Это не допускает никаких оправданий — родители ответственны за поступки детей, но дети не должны нести ответственность за поступки родителей.
— Ответственность?..
— Человек, закрывшийся от других, говорит то, что думает, только двум категориям людей. Первая: люди, ненависть которых не волнует. И вторая: ненависти которых можно не опасаться.
— …
Сендзёгахара в самом начале, когда взмахнула степлером, безошибочно определила меня в первую группу. Сбросила маску принцессы и явила мне свою истинную устрашающую натуру, для этой девушки я был не более, чем просто «врагом», узнавшим её секрет.
Но сейчас.
Неужто она настолько мне доверяет? Достоин ли я?..
— Всё из-за её матери. Плюсом болезнь. Хитаги готова любить, но не знает как, — развивал свои мысли отец Сендзёгахары.
По сути ничего невероятного он не говорит, но благодаря этому красивому голосу, такое чувство, словно из его уст льётся лиричная речь.
— Арараги-кун, думаю, ты хорошо подходишь Хитаги.
— Думаете?..
Каждый раз когда она меня ранит?
Словно ножом режет?
Если б эти раны кровоточили по-настоящему, я бы давно умер от кровопотери.
— У нас так постоянно. Даже подумываю, не специально ли она привела отца, только чтобы досадить мне.
Ой.
Я же сейчас сказал «отца».
Ч-что же сейчас он скажет?.. Традиционное «как ты смеешь называть меня отцом!»?
— Вряд ли.
Не сказал.
Вот она, разница поколений…
— Ну, скорее всего, это шпилька в мою сторону.
— Шпилька?..
М-м?..
А, понятно.
Если подумать, то когда твоя дочь обжимается на заднем сидении с парнем, которого ты впервые видишь, это и правда не особо приятно. Я-то, конечно, получил сполна, но кого она собиралась помучить, так не меня, а своего отца… да?
— Да нет, не думаю… Хитаги-сан не стала бы так со своим отцом…
— Это потому что её не волнует моя ненависть. Я… — говорил отец Сендзёгахары. — Можно сколько угодно ненавидеть, но отец есть отец. Раньше мы с её матерью часто ссорились на глазах у Хитаги… сейчас Хитаги, наверное, и не представляет, как выглядит дружная семья.
— Ох…
Развод.
Живут без матери.
Вот так.
Он сейчас ни разу не сказал ни «жена», ни «супруга» — только «мать Хитаги».
— Потому вот так. Хитаги так и говорит, что не будет такой, как мы. Думаю, на самом деле всё так. Вам действительно хорошо вместе.
— Это ну… совру, если скажу, что нехорошо, но… это вечная её внезапность…
Ой?
Не сочтут ли это за грубость?
Если подумает, что я оскорбляю его дочь… я-то просто похвалить собирался, но если посмотреть со стороны собеседника, то в некоторых случаях может восприниматься, как брань в отношении близкого человека… у-ух, я не знаю планку.
Чего это я накручиваю.
Разве я сейчас на плохой стороне?
— Хитаги хочет любить, — повторил отец Сендзёгахары. — Поэтому она полностью отдаст себя подходящему человеку. Будет ластиться изо всех сил. Потому что ищет кого любить. Она моя дочь, но должен признать, она слишком тяжела для отношений.
— Слишком тяжела?
Иронично.
— Печально, но я уже не в состоянии поддержать Хитаги. Потому она уже давно не обращается ко мне.
— …
— Когда же, а, тогда она в ярости размахивала степлером… это был последний раз.
Она так и с отцом делала?
Это уже бытовое насилие…
— Но недавно, впервые за долгое, действительно долгое время Хитаги попросила меня. Захотела помочь мне по работе, — в раздумье медленно проговаривал отец Сендзёгахары. — И сейчас. Оба раза связаны с тобой. Ты смог изменить её, думаю, это многого стоит, Арараги-кун.
— Тронут, что вы так высоко меня оценили… но всё это просто случайность, — не выдержав, наконец заговорил я.
Чую, он всё не так понял и теперь хвалит меня за это. Оценил по ошибке. Если честно, от такого мне не по себе.
— Разве? Я слышал, ты принимал участие в выздоровлении Хитаги.
— Думаю, всё бы прошло хорошо даже, если б там был не я. Я просто случайно оказался рядом… тут с любым бы вышло, да и Хитаги-сан в конце концов спасла себя сама, я просто наблюдал.
— И это хорошо. Я благодарен тебе просто за то, что ты был рядом в нужное время, — отец Сендзёгахары впервые улыбнулся. — Я не смог исполнить своей роли отца и теперь не чувствую, что забочусь о ней. Она словно живёт сама по себе. Когда я был ей нужен, я не смог быть рядом. Если честно, меня едва хватает только на выплату долгов, набранных матерью Хитаги, — даже этот джип одолжил у друга. Но я всё равно горжусь своей дочерью. Я верю в её выбор. Она не ошибётся.
— …
— Позаботься о моей дочке, Арараги-кун.
— Отец…
Довольно странный вышел разговор.
«Однако», — подумал я.
Наверное, она не пыталась вам досадить.
Скорее, Сендзёгахара хотела показать отцу, что она уже в порядке и, сейчас, на своё первое свидание, сама же позвала своего отца.
Не «я не стану такой, как вы».
А «больше не нужно волноваться обо мне».
Я будто услышал эти её слова.
Однако не мне это говорить. Не стоит совать нос в дела чужой семьи — думаю, у меня нет прав втискиваться меж Сендзёгахарой и её отцом.
Потому я промолчал.
Определённо вы не из тех, чья ненависть её не волнует, скорее из тех, чьей ненависти не опасается.
Мне никак не сказать.
Лишь один человек должен раскрыть это.
— Кстати, где это мы?
— Раз Хитаги не говорит тебе, то и я не могу рассказать. Но давно… мы приходили сюда несколько раз втроём.
— Втроём?..
Втроём… Сендзёгахара, её отец…
И мать?
— Выбрать это место для первого свидания, а она довольно… Ох, похоже, принцесса возвращается.
Как по-отцовски прозвучало.
Будь мы одного возраста так бы сказал, но я благоразумно воздержался.
Но Сендзёгахара возвращается?.. И правда, за лобовым стеклом показался её размеренно идущий силуэт. Ух, ещё недавно я думал, что когда она вернётся, то выскажу ей всё относительно того, что она меня бросила, но теперь она мне видится спасительным ангелом, спустившимся с небес.
Коварно…
— Прости за ожидание, Арараги-кун, — ровно проговорила Сендзёгахара, открыв заднюю дверь.
На моё состояние девушка внимания не обратила. Затем она сразу же повернулась к водительскому креслу и позвала:
— Папа. Теперь время для молодых. Спасибо, что отвёз. Думаю, мы закончим через два часа, так что можешь вернуться к работе.
— Хорошо.
Отец Сендзёгахары тут же достал мобильник. Как я и думал, похоже, её очень занятой отец лишь взял перерыв, чтобы проводить нас… а теперь продолжит работу по телефону.
Хм.
Значит… на этом отцовское сопровождение кончилось?
— Так что, Арараги-кун.
Сендзёгахара протянула мне руку. Я осторожно взял её ладонь. Затем выхожу из машины, будто она меня вытягивает оттуда.
Сендзёгахара сразу же убрала руку.
Всё-таки непоколебима.
— Спасибо, папа, — наконец поблагодарив, Сендзёгахара закрыла дверь джипа.
Ну, конечно, дело не великое… в любом случае у нас наконец настоящее свидание. Немного не по себе от того, что мы вот так вот на парковке ночью оставляем отца Сендзёгахары, который довёз нас в горы, но как никак у него работа, так что всё нормально.
— Так где это мы, Хитаги-са…
Уф.
Уже можно же.
Хотя немного жалко.
— Сендзёгахара, где мы?
— Хм.
Сендзёгахара вдруг обернулась.
— Я когда-нибудь отвечала на твои вопросы, Арараги-кун?
— …
Хотя.
Бывало же, нет?
Я что-то задумываюсь, не считает ли она меня за того, чья ненависть не волнует, раз так холодна.
— Больно ты высокого о себе мнения, раз задаёшь мне вопросы.
— Мне теперь и вопрос задать нельзя?..
— Помню, что разрешала тебе только на колени встать.
— Не собираюсь я ни на что вставать!
— Намерен пасть ниц передо мной?
— Постоять-то уже нельзя?!
Раз её отца уже нет рядом, могу говорить, что угодно.
Арараги Коёми в полную мощь.
Я шёл следом за бодро вышагивающей Сендзёгахарой. Хоть мы и в горах, но благодаря уличным фонарям с парковки не так уж и темно… Но можно ли называть их уличными, если улицы нет? Думаю, это неважно.
— Повезло, что сегодня хорошая погода.
— Хорошая погода? Это как-то связано с погодой?
— Да.
— Хм-м… Ну, мне всегда везёт на погоду.
— Да? Голову припекает?
— У тебя со слухом проблемы!
— Эй, — позвала Сендзёгахара, когда мы вышли с парковки. — Там стоит знак. Прочитай его.
— А?
Какой-то тон у неё мрачноватый… мне так кажется, хотя там, куда Сендзёгахара указала, действительно оказался знак: «Обсерватория Долина звёзд».
Обсерватория?..
Значит…
— Ой.
Правая рука Сендзёгахары схватила меня за голову, когда я рефлекторно попытался посмотреть на небо. Какой-то прямо захват. Голову никак не поднять.
— Что ты делаешь?
Как унизительно…
В моём-то возрасте схватили сверху…
— Арараги-кун, тебе пока нельзя смотреть наверх. Вперёд тоже нельзя. Опусти глаза и смотри только себе под ноги. Это приказ.
— Что за дурацкие приказы!
— Если не подчинишься, я закричу, и папа сразу примчится сюда.
— …
— Или завтра Камбару будет ждать не самая приятная судьба. Старшеклассница, пришедшая на урок в одежде детсадовца, или старшеклассница, стоящая в коридоре с плакатом на шее «я наказана, потому что была очень плохой девочкой», что тебе больше нравится?
— Ладно…
Конечно, говорят, что стратегия требует жёсткости, но у неё вообще одна только жёсткость… поражался я, когда опустил взгляд себе под ноги. Сендзёгахара Хитаги, однако, руку от моего головы не убрала, так и продолжила идти.
Ух.
Словно собачку выгуливает.
— Ты и правда отчаянная.
— У тебя «от» лишняя. Ну, думаю, твои чачаянья всё-таки исполнятся, Арараги-кун, дар моего сервиса.
— А у тебя «ча» лишняя! Только жуть мне всякую говоришь. Где твоё милосердие?
— У меня только мило.
— Сердца у тебя нет!
— Ты преувеличиваешь. Вставить бомонд в разговор это правило хорошего тона.
— Слишком мучительно для старшеклассника…
Естественно, правильно бонмо.
Ноша слишком тяжела и мучительна.
Как только мы покинули парковку, стало темно.
Однако раз уж мы рядом с обсерваторией в горах, то даже не нужно глядеть на небо, чтобы понять, что свет звёзд спасает нас от кромешного мрака. Городок у нас провинциальный, так что ночами мы тоже можем разглядывать созвездия, однако со здешним видом нам явно не потягаться.
Ах да.
Я наконец вспомнил.
— Кстати, Камбару…
— Что? Хочешь обсудить её неприглядную судьбу?
— Да кто бы вообще такое обсуждал!
— Вот и правильно, Арараги-кун. Если дело касается незавидной судьбы Камбару, то лучше дело от начала до конца доверить мне.
— Я никому не позволю устраивать такое с Камбару! Даже тебе! Я не о том вообще!
— Что тогда?
— Позавчера мы с Камбару говорили о созвездиях.
Змееносец.
Если пущусь в детали, то придётся рассказать и про подготовку ко дню рождения Сендзёгахары, так что нужно коснуться лишь частично.
— Тогда Камбару сказала, что два раза в год ездит в обсерваторию из соседней префектуры. Не сюда ли?
Камбару Суруга поверглась широкому влиянию Сендзёгахары, даже в плане извращений. Так что достаточно логичный вывод.
— Может быть, — ответила Сендзёгахара. — Сама я давно сюда не ходила… Но когда-то я ей рассказывала. Хм… мда. Камбару…
— А я думал, как странно. А тут так всё. И правда милая кохай.
— Да. Так и хочется с ней сделать.
— Что сделать?!
О… мне вспомнилось ещё одно. Когда я в первый раз был дома у Сендзёгахары… я тогда хвалился перед Сендзёгахарой, мол, астрономию знаю. Про пятна на Луне говорил… а Сендзёгахара моментом вывела мои поверхностные знания на чистую воду.
Стыд-то какой.
Лучше бы забыл.
Подальше все эти выводы.
Я впервые хожу в обсерваторию.
— Никого, однако…
— Сейчас не очень подходящее время для наблюдений. Будний день. А все, кто пришли, наверняка в обсерватории.
— Где?
Я попытался поднять голову, но рука держала крепко.
В кожу тут же впились ноготки.
— Эй, Сендзёгахара… Ты же понимаешь, что поступаешь сейчас ужасней, чем сама думаешь?
— Возможно.
Сендзёгахара Хитаги сделала вид, будто моё осторожное замечание её совсем не касается.
— Разве не счастье, что я вот так держу тебя рукой за голову, словно корюшка?
— Корюшка это одно, но в твоём случае это скорее белая акула… большая белая акула.
— Ох, как мило. Ты так сказал, что мои щёки белы настолько, что почти прозрачны, как ловко, Арараги-кун. Хочется даже побыть с тобой добрее.
Её ноготочки ещё глубже вонзились в кожу.
Простая, но эффективная боль.
Она реально белая акула… кстати, глаза этого животного, также не отражают эмоций, так что сравнение довольно реалистичное.
Так моя девушка белая акула?..
Акула Хитаги.
— Значит, здесь обсерватория стоит?
— Да. Там есть огромный телескоп.
— Хм. Немного не понимаю, что в этом такого… мы пойдём туда?
— Нет, — сразу же отмела Сендзёгахара. — Вход платный.
— …
— А денег у меня нет.
Как-то даже гордо прозвучало…
Ну, это правда.
— Я могу оплатить вход… у меня есть с собой деньги.
— Мило, что ты хочешь потратиться ради меня. Но сейчас воздержусь. Моё место лучше, чем глядеть в телескоп из здания. Сюда.
Сендзёгахара сошла с дорожки и начала подниматься на холм. Я последовал прямо за ней, продираясь сквозь свежескошенную траву.
Вскоре Сендзёгахара остановилась.
На траве расстелено покрывало.
Ясно, вот какая подготовка?
— Закрой глаза и ложись.
Раз уж зашёл так далеко, не вижу ни смысла, ни причин противиться. Я понял намерение Сендзёгахары. Потому закрыл глаза и лёг, как и было сказано. Она убрала руку. А затем я почувствовал, как кто-то лёг рядом. Если этим кто-то окажется не Сендзёгахара, то это просто возмутительный обман.
— Можешь открывать.
Я подчинился.
Мне открылось небо, полное звёзд.
— … Воу…
Если честно.
Удивлён, что даже в таком возрасте прочувствовал красоту любования звёздным небом, а не красоту звёздного неба.
Настолько трогательно.
Падающие звёзды.
Если грубо оценить, то так потому что я ещё и лежу… звёздное небо раскинулось на весь обзор, просто потрясающе. Я пытался сохранить способность мыслить и найти, что же меня так тронуло, но в любом случае теперь понимаю, почему Сендзёгахара своими ноготками не давала мне посмотреть наверх. Она хотела, чтобы я впервые увидел небо именно с этого места.
Хорошее место.
Ну право хорошее.
Ох… чувствую, как исцеляется душевная боль.
Чувствую, как все проблемы рассеиваются словно пыль.
— Ну как, Арараги-кун? — спросила Сендзёгахара.
Она смотрит на то же небо.
— Прекрасно… если честно, у меня нет слов.
— Словарный запас маловат.
Сарказм мешает восхищению.
Однако лишь немного.
Даже её яд задевает лишь немного под этим небом.
— Вон там Денеб. Альтаир. Вега. Они образуют знаменитый Большой летний треугольник. А вот в стороне созвездие Змееносца. Тут же выстроились звёзды, которые образуют созвездие Змеи.
Сендзёгахара указывала в ночное небо и бодро объясняла.
Карт созвездий у неё нет.
Тем не менее почему-то понять, о чём она рассказывает, легко.
— А вот эта яркая звезда Спика… значит, здесь созвездие Девы. А тут созвездие Краба… хм, трудновато различить.
— А я знаю Большой ковш.
— Да. Большой ковш это часть созвездия Большой Медведицы… а рядом созвездие Рыси.
— Кошка?
— Да.
Сендзёгахара рассказывала обо всех созвездиях, которые видно, и связанном с ними. Её слова словно сказка уютно вливаются в меня.
Если б можно было, я б так и уснул.
— Не засыпай.
Решительно одёрнула.
Резкая.
— Как говорят скалолазы, попавшие в снежную бурю в горах: «Не спи, а то убью».
— Убьёшь?!
— В общем, — ровным голосом проговорила Сендзёгахара, закончив показывать созвездия. — Это всё.
— М-м?.. Что?
— Это всё, что у меня есть, — сказала Сендзёгахара, по-прежнему глядя в звёздное небо. — Возможность помогать тебе по учёбе. Милая кохай и бесхитростный отец. И это небо. Больше у меня ничего нет. Больше я не могу ничего тебе предложить, Арараги-кун. Это всё.
— Всё…
Так вот оно что?
Позавчера и Камбару… Неужто Сендзёгахара придумала это ещё месяц назад, в день матери, когда мы только начали встречаться? Потому и не соглашалась на мои приглашения… она, не считая внезапное примирение с Камбару, ждала, когда закончатся тесты и освободится отец?
Мне вспомнились слова Ханэкавы:
«С Сендзёгахарой-сан сложно».
— Ну, строго говоря, у меня есть язвительность и оскорбления.
— Этого не надо!
— И у меня есть моё тело.
— …
Её тело…
Какой окольный путь.
— Тоже не надо?
— Э, ну… эм.
Не могу я сказать, не нужно?
Но сейчас же нельзя сказать, что хочу…
— Но ты ведь знаешь? Когда-то меня попытался изнасиловать тот негодяй.
— А… да.
Краб.
Это причина странности.
По крайней мере, одна из причин.
У странностей всегда есть соответствующая причина.
— Честно говоря, я боюсь делать это с тобой. Нет, я не собираюсь использовать модное слово «травма». Не собираюсь показывать слабость. Но… я боюсь. Я не боялась, когда мы ещё не встречались, но очень боюсь сейчас возненавидеть тебя.
Боится.
Не действия, а последствий.
— Я боюсь потерять тебя, Арараги-кун, — равнодушно проговорила Сендзёгахара.
Эмоции совсем не читаются.
Полная безэмоциональность.
— Бояться, возненавидеть своего парня, или бояться потерять его это довольно глупо… прямо как, что было раньше, яичница или яйцо.
— Яйцо раньше же.
— Думаю, я измельчала. Я должна быть трагичной красавицей, которая страдает от неизвестной болезни, но сейчас я красавица, чьи мысли заняты только мужчиной.
— И в обоих случаях красавица…
— В общем, за то, что я стала совершенно неинтересной девушкой, стоит винить тебя, Арараги-кун.
— Э…
Да нет… довольно интересная же?
Жаль, что не сказать сейчас.
— Но, как ты понимаешь, я не могу назвать ту мою жизнь счастливой… поэтому знакомство с тобой можно полностью простить и не возмущаться.
— …
— Если ты заметил меня из-за моего несчастья, то думаю, это хорошо. Я увлечена тобой. Арараги-кун. Поэтому не хочу, чтобы ты хоть чем-то напоминал мне того негодяя. Конечно, я не всегда буду говорить такие приятные вещи… на самом деле, думаю, всё это детско. Словно «баю-бай»… наивное «баю-бай»…
Зачем уточнила-то.
— Если сократить мою речь, то сейчас потерять тебя, Арараги-кун, всё равно, что потерять половину себя. Поэтому я хочу, чтобы ты немного подождал.
— Немного.
— Да. До следующей недели.
— Быстро!
— До того можешь удовлетворяться телом Камбару.
— Чего!
— Я между тем тоже постараюсь восстановиться с Камбару.
— Весь каравай же Камбару! Исполнятся все её желания!
— Ну, следующая неделя это слишком, но однажды получится, потому я хочу, чтобы ты немного подождал. Потому такая распутница, как я, предлагает тебе сейчас только это звёздное небо… В детстве я с мамой и папой ходила сюда.
С мамой и папой, втроём.
Учитывая обстоятельства семьи Сендзёгахара, это очень давние события. Тем не менее Сендзёгахара помнит.
Нет.
Вспомнила, скорее?
Забыла и вспомнила.
— Это моё сокровище.
Для Сендзёгахары это довольно банальная фраза, однако только по этому можно почувствовать её настоящие чувства.
Летнее звёздное небо.
Небо, которым любовались всей семьёй.
И это всё.
— …
По крайней мере, одно я знаю точно.
Сендзёгахара Хитаги… она умна и следует своему пути, отличным от большинства, однако в вопросах любви её боевые способности на нуле. Абсолютном нуле. Это было заметно ещё в тот День матери, в любом случае она безрассудна, словно герой из RPG, который входит в пещеру без факела. Задумывается ли она, нужно ли использовать тактику запугивания, чтобы раскрывать все карты и доверять решение партнёру? Чувствами тут даже и не пахнет. Девяносто девять из ста приблизившихся к ней тут же уйдут. Этого и боится. Даже я, полный профан в делах любви, понимаю…
Ну.
Если это её стратегия на то, чтобы выявить, тот ли я один, который останется в отличие от девяноста девяти, то тут можно только снять шляпу.
Жуть какая.
Поразила в самое сердце.
Окончательно и бесповоротно.
Если честно, хочется довериться импульсу и приобнять Сендзёгахару, однако боюсь оттолкнуть её этим. Мне нечего ей раскрыть… но думаю, отношения с Сендзёгахарой сейчас останутся на своём месте.
Не значит, что мне это не нужно.
Но вместе лежать и глядеть в звёздное небо.
Нам хорошо и так.
Платонические отношения.
— Эй, Арараги-кун, — ровным голосом проговорила Сендзёгахара. — Ты любишь меня?
— Люблю.
— Я тоже люблю тебя, Арараги-кун.
— Спасибо.
— Что ты любишь во мне?
— Всё люблю. Нет того, что бы мне не нравилось в тебе.
— Я рада.
— Что ты любишь во мне?
— Ты добрый. Милый. Если я попаду в беду, ты тут же примчишься меня спасать, словно прекрасный принц.
— Я рад.
— Знаешь, — сказала Сендзёгахара, словно только что-то вспомнила. — Тому негодяю нужно было только моё тело, и губы он совершенно не тронул.
— Хм? В смысле?
— Он даже и не пытался… Так что, Арараги-кун…
А затем.
Произнесла без всякого смущения или жеманства.
— Поцелуемся.
— …
Страшно.
Мне страшно, Хитаги-сан.
— Не то. По-другому. Не могли… не могли бы мы… поцеловаться? Как насчёт… поцелуя… со мной…
— …
— Давай поцелуемся, Арараги-кун.
— Так спокойна в итоге.
Весьма правильно.
Не слишком.
Так и стал этот день памятным.
Для нас двоих.

004

Комментариев нет:

Отправить комментарий