002
На следующий день мои младшие сёстры, Карэн и Цукихи, как обычно… не разбудили меня. Младшие сестрёнки, которые должны любить меня, вынесли мне приговор:— Братик, ты уже не старшеклассник, с завтрашнего дня по утрам вставай сам.
— Да-да, Карэн-тян права!
Думаю, этот приговор, по крайней мере, стоило вынести ещё перед тем, как я поступил в среднюю школу, к тому же загадка, с чего Цукихи так поддакивает Карэн, но в любом случае на следующий день всё получилось так.
То есть этим утром я встал сам — прошлой ночью лёг поздно, да и вставать рано не нужно, так что я заспался.
Чувствую, что-то не так.
Не из-за того, что мои сёстры не разбудили меня, но не скажу, что это совсем не связано, теперь я понял, что это за странное чувство.
— А… вот оно что, — пробормотал я задумчиво и с волнением.
Вот оно что.
С сегодняшнего дня я уже не «третьеклассник старшей школы Наоэцу» — это естественно, самое, что ни на есть естественно, но мне кажется, что это событие куда страннее любой загадочной странности, которую я встречал.
Непонятность, которая не укладывается в голове.
Это чувство потерянности с тем, когда я перешёл в среднюю школу или перешёл из муниципальной средней школы №701 в частную старшую школу Наоэцу, совершенно не связано. Для меня жизнь в старшей школе Наоэцу была, надо сказать, яркой.
Особенно последний год.
Last One Year.
Начиная с ада весенних каникул и заканчивая реальным адом, в который я в итоге попал. Тем не менее я живу, я выжил, чудо, что мне удалось закончить школу — нет, всё это не так уж красиво и чувственно.
Да, много всего случилось, но и в средней школе случилось немало, даже времена начальной школы прошли не так просто — вспоминается Оикура, и все связанные с ней трагические события погружают меня в океан сожаления каждую ночь.
Захлёбываюсь болью.
Когда-нибудь совсем утону.
Если меня сегодня впечатляет такая жизнь, то должен быть впечатлён жизнью и вчера — однако живут ли подростки, впечатляясь каждым днём?
Такое обилие эмоций убьёт даже вампира.
Вчера я не пошёл на церемонию выпуска, проходившую в спортивном зале Наоэцу — так сказать, бойкотировал мероприятие, знаменующее конец жизни старшеклассника. Такой анархизм, возможно, сделал меня популярным среди кохаев, однако если я добавлю последующее стояние на коленях в учительской, то разочарование тут неизбежно.
Не хотелось бы так говорить, но под конец эта школа стала для меня запретным местом, куда уже не хочется приходить снова.
Каких легенд я насоздавал.
Наихудший исход.
Хотел бы придушить себя, если б мог.
Ну, поэтому, прозвучит странно и выглядит, как жалкое оправдание, но поэтому я, честно говоря, практически не думал о самой церемонии выпуска из школы, о том, что я уже не старшеклассник. Облегчает только то, что теперь младшие сёстры больше не будут будить меня.
Младшие сёстры, я в вас боле не нуждаюсь!
Если в основном я «да норм», то на церемонии выпуска выглядеть мрачно и подавленно не хотелось — увольте меня от всяческих падений ниц. Но ясное отличие «выпуска» сейчас и «выпусков» тогда заключается в том, что после этого «выпуска» ещё ничего не решено.
Весьма неопределенно.
Когда выпускался из начальной школы, я решил поступать в среднюю школу №701, после выпуска из средней, получил одобрение из желаемой (тогда) старшей школы Наоэцу. То есть раньше все эти выпуски означили для меня простую смену ступени.
Так сказать, просто шаг, всего лишь перемещение.
Сейчас же всё иначе.
Я хоть и выпустился из старшей школы Наоэцу, но пока понятия не имею, кем я буду — результаты вступительных экзаменов в университет придут только шестнадцатого марта.
Настоящее неопределённо.
Будущее смутно.
Конечно, такое можно сказать про кого угодно, однако, словно в параллель с именем или же словно в один ряд с ним, я, естественно имеющий звание, так же естественно его лишился. Странное чувство.
Никак не могу удержать это чувство потерянности.
Полностью лишили звания, и я теперь никто.
Я как есть.
Не старшеклассник.
Не абитуриент, готовящейся к экзаменам.
Не проваливший экзамены и не студент.
И тем более не работающий.
Неприкрытый Арараги Коёми — говорят, только когда теряешь что-то важное, впервые осознаёшь ценность этого, но, лишившись социального статуса в нашем высокоразвитом обществе, оказываешь в удивительно шатком положении.
Откровенно говоря, во время учёбы я никогда не любил старшую школу Наоэцу, которую уже подумывал бросить, и даже теперь не могу сказать, что жил полной жизнью старшеклассника, однако, потеряв это звание, чувствую себя странно пустым.
Тревожно открытым.
Если взять пример Камбару, то такое ощущение, будто я вышел на люди в чём мать родила — вот так, сейчас я это лишь я.
Как бы ни оделся, как бы не изменился, как бы ни вырос я должен быть просто самим собой — Арараги Коёми это только Арараги Коёми, но всё-таки как бы ни было это неприятно, похоже, окружающей среде и обстоятельствам без разницы, что там формирует тебя.
Если сейчас полицейский спросит меня, интересно, как мне следует ему ответить?
Вызывает невольный смех.
Забавно.
Всё-таки это жалость к окончанию старшей школы — за такое ребячество стыдно, и не хочется ничего признавать, так что я вяло замешиваю свои измышления. Или просто побег от реальности, отвожу взгляд от реальных проблем, ожидание результатов экзаменов в университет слишком томительно. Да, пора бы уже взглянуть на себя объективно.
Вообще, в моём положении проблема с потерей идентификации довольно дерзка — небогиня Ханэкава в тот день, когда церемония выпуска закончилась, не как кто-нибудь, а как новый человек отправилась в путешествие навстречу прекрасному миру.
Речь идёт об областях, где не то, что полиция, армия может проверить (зачем им только), и я должен был проводить её с улыбкой на лице, но вместо этого разрыдался (это не преувеличение, реально плакал), однако она, уезжая, улыбалась.
Можно сказать, лёгкий обмен.
Хоть и прошло непросто.
Ну, думаю, не нужно множить грусть, но, наверное, с этого момент школьная жизнь, проведённая со мной и Хитаги, для неё станет чем-то довольно незначительным.
Думаю так.
Убеждён.
В отличие от нас Ханэкава талантлива, и теперь мы вряд ли сможем встретиться. Когда-то Хитаги сказала: «Ханэкава-сан подлинный мастер. Её мир отличен от нашего» — только теперь с запозданием я наконец понимаю смысл этих слов.
Мир отличен от нашего.
История отлична от нашей.
Всё же отличается.
Однако мой комплекс перед ней ярком скрасил конец школьной жизни, и жалоб тут никаких быть не может — поднявшееся чувство потерянности должно мгновенно улетучиться.
Сегодняшний день терять впустую нельзя — к счастью, хоть у меня и было ощущение, что я дико проспал, но пока ещё утро.
Если сравнить жизнь с днём, то у меня даже не полдень, только вступаю во взрослую жизнь, но у нас и в реальности не полдень, а поскольку от подготовки к экзаменам уже освобождён, то Арараги Коёми проведёт свою юность, глядя в сад и попивая чай (недурно).
Даже ничего не предприму?
Лишь несколько дней наслаждения «собой без звания», краткий миг — что же я должен ответить если полицейский остановит меня?
«Арараги Коёми. Просто человек».
И тут же отведут в участок.
Наверное, позву поддержку.
Наверное, в камеру посадят.
Раздумывая об этом всём, я понял, что для завтрака сейчас не время, стоит попробовать выйти на улицу, навсегда BMX не возьмёшь, да, попробовать просто прокатиться без цели — вот так я переоделся из домашнего.
Забавно, едва по привычке школьную форму не надел. Я натянул джинсы, которые где-то в августе одалживал Ханэкаве (дополняет ли это смысл «мастера», который сейчас путешествует где-то за границей), и надел рубашку.
А затем с чувством нахлынувшего напряжения вышел из комнаты — родители уже должны уйти на работу, но а младшие сёстры как?
У них сейчас должны быть каникулы… я подумал заглянуть в комнату к сёстрам, перед тем, как спуститься, но передумал это дело.
Я вовсе не надулся как ребёнок из-за того, что меня не разбудили, но они уже не младшеклассницы — мне следует соблюдать надлежащую дистанцию.
Наконец преодолев разлад, мы можем открыто поговорить, так что соблюдать дистанцию это несколько печально, однако отдалённость старшего брата от младшей сестры это нечто неизбежное.
Если поступлю в университет, а затем через какое-то время двинусь дальше, думаю, рано или поздно я всё-таки покину дом. Как старший брат, повзрослевший раньше, я должен поощрять в них самостоятельность — самостоятельность или самообеспечение?
Сделать что-то без меня.
С лёгкостью смогут.
Скорее всего, у Карэн, как у ученицы старшей школы со следующего месяца, вскоре даст ростки создание «старшей сестры» (наверное, поэтому Цукихи стала ей так поддакивать. Если так, то всё встаёт на свои места), так что беспокоиться не о чем — с этими мыслями я, проигнорировав комнату младших сестёр, спустился на первый этаж.
Кстати, в комнате сестёр, помимо их самих, проживает ещё одна кукла-иждивенец с совершенно безэмоциональным лицом, но её я тем более проигнорировал.
Звать будет странно, эта девочка трудно совместима с ездой на велосипеде, так что я ей и шанса не дал. Вообще, эта кукла исполняет роль надсмотрщика за мой, такая, так сказать, законная работа, которую следует исполнять.
Я надумал проскользнуть незаметно и осторожно направился в уборную.
Убедившись, что внутри никого (ванну могла занять Карэн после утренней пробежки), я умылся.
Я уже полностью проснулся, когда переоделся, но всё-таки, ополоснув лицо холодной водой, чувствуешь себя бодрее — будто переключил что-то внутри одним щелчком, бесхитростная штука.
Волосы, которые я не подстригал с прошлых весенних каникул, за год прилично отрасли и теперь намокли, думаю, мне нужен фен, ну, умывка лица должна вселять бодрость.
— Фух…
Я посмотрел в зеркало над раковиной.
Оно отразило меня.
Арараги Коёми.
Поверхность зеркала показывала Арараги Коёми с перевёрнутым лево и право — обычная вещь, но до некоторых пор этой обычности я был лишён.
Это лицо мне уже осточертело видеть, однако на самом деле я уже давненько в него так не вглядывался.
По некоторым причинам.
С февраля Арараги Коёми в зеркалах не отражался — даже если бы встал вот так, то будто по какой-то особой технологии (типа хромакея?) показывался бы только фон.
Прямо как легендарные вампиры.
Я не отражался в зеркалах.
Что же, уже был случай, когда я чуть не захлебнулся, когда рухнул в воду, засмотревшись на своё отражение в источнике, но этот эпизод меня ничему не научил, и я уставился на зеркало.
Всмотрелся.
Важное невидимо, но всё же видимое важно, такая вот мысль проскочила в голове.
— М-м?..
Ну, с тех пор я уже сколько угодно мог смотреть на это лицо, к тому же какие бы неизбежные обстоятельства не происходили, я всего лишь парень-подросток, только закончивший школу, и глядеть тут особо-то не на что (ставшая однажды свидетельницей кукла, потом подшучивала надо мной), так что я быстро отвёл взгляд от себя в зеркале.
Однако
Я в зеркале не отвёл взгляда от меня
— Э… чего?
Что это.
Я даже удивился, не превысили ли мои движения скорости света в результате тренировок, и зеркало просто не поспевает, но это точно не оно.
Для начала я и не тренировался вовсе, да даже если во мне вдруг пробудилась дремлющая сила, при повторном действии отражение не повторило за мной.
Не снимало — не отражало.
Просто глядело на меня — пристально уставилось.
Вслед за зеркалом я посмотрел на себя.
Это глаза…
Я неосознанно протянул руку к зеркалу — что я пытался подтвердить? Зеркало на самом деле стекло, и кто-то стоит по ту сторону, пока я думал, что это я?
Брат-близнец? Сейчас? Пытается теперь встретиться? Всё-таки это абсурд — это уже слишком. В общем неважно, что это за загадочный трюк, но я бы ни за что не спутал стекло с зеркалом.
На самом деле, конечно же, какое стекло в уборной-то, однако коснувшись его, трудно назвать зеркалом.
Потому что оно пошло рябью.
Мой палец, дотронувшийся до него, проник в его поверхность.
Проник — погрузился.
Словно в омут — нет.
Словно в болото.
— Ш-Шинобу! — крикнул я себе под ноги, но было уже поздно.
Зеркало.
То, что должно быть зеркалом, а теперь превратилось в нечто неопознанное, в этот миг окрасилось фиолетовым…
Комментариев нет:
Отправить комментарий