009
— Аха-ха. Ситуация «запечатанной комнаты», начавшаяся со «скрытой комнаты» на «наброске», а затем и «поиск преступника»? Всё больше напоминает мистический роман. Интересный у вас рассказ, Арараги-сэмпай. Будоражащий и бодрящий.Я покачал головой в ответ выразившей свои впечатления Ооги-тян.
— Да ничего интересного… просто собрали людей, чтобы найти виновного, но думаю, можно уже в общих чертах предугадать, как дальше пойдут события.
Даже просто рассказывать довольно тяжело — почему я вообще рассказываю это девушке, которую только встретил?
Я о этом не говорил даже с Шинобу.
— Хо-хо. А она действительно жесткая, эта Ойкумена… то есть староста Оикура.
— Ойкумена? Ха-ха, неплохая оговорка… сказала бы ты ей это в лицо.
Конечно, у меня храбрости бы не хватило такое сказать — в то время я жуть как её боялся. Как бы сказать, человек, который испытывает к тебе враждебность с такой силой, что диву даёшься, пугает куда больше, чем мог бы.
— Тем не менее Оикура была самой милашкой по сравнению с Сендзёгахарой, с которой я познакомился позднее… в случае Сендзёгахары была скорее чистая злоба, чем враждебность.
— О, точно. Я подумала, что было бы невежливо прерывать историю, поэтому промолчала, но хотела спросить об этом. Сендзёгахара-сан из вашего рассказа это та Сендзёгахара-сан, с который вы сейчас встречаетесь? Ведьма со злым языком, королева цундере Сендзёгахара-сан.
— Откуда ты слышала о Сендзёгахаре?.. Ну, вообще так и есть, да.
Сейчас она исправляется, восстанавливается. Тогда о ней я думал, как о недоступном цветке (на самом деле роза с шипами вместо лепестков), болезненной героине любовного романа (на самом деле монстр из хоррора), принцессе (на самом деле так и есть), и вот два года спустя мы стали встречаться — никогда не знаешь, как пойдут отношения между людьми.
Как бы сказать, из всех тогдашних одноклассников дружеские отношения у меня только с Сендзёгахарой.
— Но тогда я не знал истинной сущности Сендзёгахары, так что буду говорить о ней, как о болезненной принцессе.
— Да пожалуйста. Так и говорите. Продолжайте, — радостно подзадорила меня Ооги-тян.
Какой она хороший слушатель, хотя наверное, скорее просто действительно заинтересовал мой рассказ. Такое рассказывать совсем не просто, но когда уже начал, остановиться не можешь. Сделаю странное описание, но будто рот говорит сам по себе, самостоятельно.
— Э-эм. На чём я остановился?
— Оикура-сэмпай заявила, что никто не выйдет из класса, пока не выяснится, кто преступник. Хм? Кстати, получается, Оикура-сэмпай передала вам место председателя? Вы же говорили, что были ведущим собрания.
— Ага, так и есть… мы поменялись ролями.
— Понятно. Оикура-сэмпай бросила кости, и вы стали дилером, Арараги-сэмпай.
— Думаю, при сравнении с маджонгом это наоборот сложнее понять…
Какие у неё исхищрённые хобби. Может, Ооги-тян и в ханафуда разбирается?
— Но ведь на самом деле она не бросала кости, не так ли? Оикура-сэмпай выбрала именно вас с каким-то мотивом, да? Поэтому она не дожидалась, пока вы сядете?
— Да, именно так.
Вообще, не думаю, что мне нужно было всё это время стоять.
— И всё-таки я не очень понимаю. Почему вас выбрали, Арараги-сэмпай? Разве никто не возражал?
— Конечно, все этого не поддержали — например, Шинанива. Шинанива Аядзутэ, как бы это сказать, он как само воплощение сноба… Такие смотрят на других свысока, а уж на таких, как я, так вообще смотрят, будто на существ низшего ранга. Он сильно сопротивлялся моему назначению.
— Сколько же людей вас не любит, Арараги-сэмпай. Сноб, значит. Ну, их много, в этой школе. Наверное, жестокость Оикуры-сэмпай тоже основывалась на этом чувстве. Ну, быть ненавидимым это участь добродетели, Арараги-сэмпай.
— Сомнительное утешение… Я бы хотел согласиться, но когда тебя не любят это никак не связано с добродетелью. К тому же не сказал бы, что Шинанива меня ненавидел. Только смотрел свысока.
— Разве это не одно и то же? Кстати, этот Шинанива-сэмпай ходил на подготовку?
— Нет, он сам занимался. Но он не такой замкнутый, как Кома. Шинанива смотрел свысока на тех, кто ниже его, но если он сталкивался с тем, кто равен ему или даже выше, то тут же становился дружелюбным.
— Тот ещё лицемер, похоже.
— Да он не плохой.
Мы с ним не были близки, так что сказать больше мне нечего. Что я вообще знаю о Шинаниве Аядзутэ и Оикуре Содачи? Если я знаю внешние данные, мы уже друзья?
— Но в итоге весь класс, включая и Шинаниву-сэмпая, признал вас председателем, так? Почему?
— Оикура стала главной подозреваемой, и как-то странно тому, кто ходил на подготовку, вести такое собрание, не думаешь? Отсеивается примерно половина класса, но, как бы сказать, это не значит, что все оставшиеся подходят. Всё-таки мы обсуждали тест по математике. Неизбежно дело дойдёт до проверки вопросов теста — значит, на того, у кого плохие оценки по математике полагаться не стоит.
— Ох. Ну, это верно. Наверное.
Ооги-тян очевидно хотела сказать, что председателю расчеты производить не обязательно, так что подойдёт даже тот, кто плох в математике, однако в итоге просто согласилась.
— Но у тех, кто не ходил на подготовку, как я помню, средний балл на 20 ниже. Не так ли? Значит, среди тех, кто не ходил, был тот, кто получил баллы, сравнимые с теми, кто ходил на подготовку.
— Да, был — Хаямачи, вот, получил 92 балла. Не только те, кто ходил на подготовку получили высокие оценки — это несколько усложняет историю. Но только я получил баллов больше, чем все те, кто сходил на подготовку.
— Э.
— Поэтому меня выбрали председателем.
Комментариев нет:
Отправить комментарий